2001 г. Кондаков
Сам о себе
Родился я в 1946 году в Москве. Детство прошло в доме № 6 на углу Ленивки и Волхонки. Сейчас из нашего окна был бы виден купол Храма Христа Спасителя, а тогда – вершины тополей, и там, где-то за ними, угадывался Парк культуры им. Горького, место моих первых мечтаний. С самого начала, сколько себя помню, всегда в нашей жизни присутствовал Большой театр. Мой дедушка, Николай Федорович Кондаков, 40 лет проработал в оркестре Большого театра. Он был концертмейстером группы контрабасов. Помню, как он не спеша собирался на спектакль: во фраке, в белой рубашке с белым жилетом и белой бабочкой. Возвращался – полночь за полночь, когда я уже спал. На спектаклях я бывал не так уж и часто, но домой к нам частенько заглядывали музыканты оркестра, благо жили мы в самом центре Москвы. Когда приходило время перебираться на дачу, грузовую машину присылали из гаража Большого театра. Одним словом, судьба моя бала предрешена. Очень любил я дирижировать, когда заводили патефон. Патефон, конечно, трофейный, а, вот, пластинки были наши, и среди них записи классических произведений. Долгоиграющих пластинок тогда ещё не было и чтобы прослушать какую-нибудь симфонию, приходилось
много раз переворачивать и менять пластинки. Мой «коронный номер» – финал 4-ой симфонии Чайковского.
На фортепьяно я занимался сначала у частных педагогов, затем в филиале .Гнесинской семилетки , в самой семилетке. И вот, однажды, на семейном совете было решено отдать меня в обучение на гобое к Ивану Федоровичу Пушечникову, тогда ещё работавшему в оркестре Большого театра. Некоторое время я занимался параллельно на
фортепьяно и гобое, и вскоре поступил в Музыкальное училище им. Гнесиных. Затем Гнесинский институт, аспирантура, и вот уже скоро тридцать лет, как я преподаю в институте им. Гнесиных / ныне Российская академия музыки им. Гнесиных/. Первым местом моей работы был Симфонический оркестр Всесоюзного радио и телевидения, затем Московский музыкальный театр им. Станиславского и Немировича-Данченко и, наконец, в 1983 году Большой театр. Правда, через три года я покинул его и поступил в Симфонический оркестр Московской филармонии. Но, признаюсь, что душою я остался в театре, и, когда через четыре года представилась возможность вернуться в Большой театр, я с радостью ею воспользовался. Ну, вот, с моей деятельностью на музыкальном поприще, пожалуй, всё ясно. Ну, а что касаетсяфотографии, то первые трепетные чувства возникли ещё в раннем детстве, когда мой папа занавешивал окно одеялом; мы садились при свете красного фонаря за увеличитель и начиналось волшебство: на чистом листе фотобумаги из ничего появлялось изображение родственников, знакомых, а, иногда и моя собственная физиономия. Снимал папа трофейным ZEISS IKON 6х4.5, а к семи годам мне был подарен мой первый аппарат «Любитель». Я очень хорошо помню первый творческий импульс, связанный с фотографией. Это произошло в лесу. Лет мне было 15 – 16. Стояла золотая осень. У меня в руках впервые оказался зеркальный аппарат «Зенит 3м» с объективом «Гелиос 44». Надо сказать, что в те годы я открыл для себя импрессионистов. А, как известно, первое увлечение импрессионизмом протекает, обычно, в острой форме. И, вот, взглянув в видоискатель на осенний лес, я был потрясён – передо мной предстала изумительная импрессионистская картина, где не было ничего конкретного и чёткого, где краски, благодаря расфокусированности объектива, смешивались в причудливых сочетаниях, создавая трепетные цветовые пятна. Делая фокус более чётким или менее четким, я мог активно вмешиваться и влиять на эти причудливые, туманные цветовые фантазии. В мою душу хлынул целебный поток чего-то восхитительного, будоражащего, вызывающего упоительный восторг. Так я впервые ощутил вкус творчества. Но купить себе «Зенит» я смог только много лет спустя, к окончанию института. Помню мой первый выезд в лес с новым аппаратом. Тоже стояла осень, в аппарате цветная слайдовская пленка ORWOHROM, и я хожу по лесу, не отрываясь от видоискателя. Востог, радость, сердце трепещет - СЧАСТЬЕ! Ну, и, конечно – Пришвин. В юности я читал и перечитывал, читал и перечитывал «Лесную капель», «Календарь природы», «Кладовую солнца», «Глаза земли». Произведения Пришвина превратились для меня в каждодневный «круг чтения». Пришвин научил в мельчайших деталях видеть не только красоту и гармонию , но и с трепетом ощущать безграничное величие Мироздания. Фотографической энциклопедией для меня, как, впрочем, и для всего нашего поколения фотолюбителей, стал чешский журнал «Фотография». В 70-е, 80-е годы я не пропустил ни одного номера. Там я впервые увидел работы гениального Йозефа Судека. Осенью 1998 года в Библиотеке искусств города Электростали прошла первая выставка моих фотографий. В апреле 2001 там же были показаны новые работы. Обе выставки получили хорошие отзывы, что, конечно, очень приятно. Ну вот, пожалуй, и всё.
25.10.01
Л.В.Кондаков
